Пока работал над родословной, понял, настолько много имен и фамилий. Да так много, что возникает опасность запутаться. Голова идет кругом. На родовом дереве более 180 родственников!
Я уже заново привыкаю к своим более близким родственникам с расстояния лет, открывая их для себя заново. Привыкаю заново т.к., их давно уж нет среди нас, живущих, а виделся с ними и то не всеми давненько. С некоторыми и по несколько десятков лет. Открываю, привыкая к их письмам, т.к. в предыдущие годы почти не читал.
Бабушка Сима. Наиболее близкий родственник после родителей, брата и сестры. Близость обусловлена еще и тем, что, что несколько лет даже жила с нами вместе.
Она имела образование около двух классов церковно-приходской школы. Маловато, но по тем временам большего образования для сельских жителей особо и не требовалось. Если присмотреться к тем годам, то при наличии много братьев и сестер Соколовых, как бы взамен, возникает особый интерес к теме. Бабуля сама говорила:
- «Я вчилася один год и один калидор».
Голыми цифрами оперировать не умела, а только в виде ассигнаций, рублей, а писала, буквы, как, – сами увидите. Надобно привести оригинал ее руки, автограф.
« Коридор» означает, что она приходила в школу мыть полы и заодно послушать кое- какие уроки, прислонив ухо к двери, или, если двери открыты, то просто стоя у проема, как она сама рассказывала. Так и не выучившись, рано пошла работать, да и стоило обучение денег. Сколько - не знаю. Зимой пара валенок была одна на всех. Сейчас в такое не верится, кажется преувеличением, да и валенки носят только старые ревматики, но, все–таки, так оно и было.
Почему Сима? Вероятно по ошибке, или чисто уличное. Это не важно, например маленький Ян называл её баба Сися. В те старые времена каждый имел уличную кличку (я имею в виду начало века и Збурьевку). Соколовы были – Ковали. Родословная Соколовых раскрыта у меня, в меру возможностей, в Непридуманных рассказах о войне
Родилась Сима 10 июля (по всей видимости это уже в переводе на новый стиль, т.к. праздновали именно так) 1896г (1898г. у ГП, 1894г.-на кресте-20.08.1979г.) все в той же Збурьевке, где пол села под этой фамилией , пол-Кравец. Получается нам все село - родственники. Семья многодетная (см. Древо)
Здесь совершим короткий экскурс в историю Старой Збурьевки. Уж очень ко времени.
Несостоявшийся город Суворова. Вадим ПЕТРАСЮК.
В 1770 году казаки Полтавского пикинерского полка несли пограничную службу от Голого Перевоза (ныне райцентр Голая Пристань) до Кинбурнской крепости. Когда же надобность в этом кордоне отпала, командовавший пикинерами полковник Колпак решил оставить в этих местах 25 своих казаков с семьями. Так в нескольких километрах от Голого Перевоза появилось поселение с названием Колпаковка. (Первые его жители были родом с Полтавщины — Киця, Билый, Пелих и др.) Документальное тому свидетельство — карта 1774 года, на которой это поселение обозначено. На ней же была отмечена небольшая речка Збурьевка и довольно широкий водный массив в днепровских плавнях — Збурьевский Кут.
Исторические свидетельства тех времен довольно скупы. Но тем не менее упоминается о «наследии турок», которое они оставили после себя, — сады, виноградники и даже верблюды как средство передвижения. Турки и татары жили в этих краях столетия. Владели технологиями земледелия и скотоводства. Но пришли русские войска, которым и климатические условия, и местный уклад были в диковину. Земледелие они «уронили» — не смогли подхватить опыт предшественников, продолжить развитие. Да и не до того было. Шла война. А когда окончилась, пришлось новоприбывшим в эти места переселенцам-славянам изобретать уже собственный «таврийский велосипед»…..
Готовясь к очередному этапу в войне с Турцией, российское командование приняло решение соорудить на самом передовом крае опорное укрепление — земляную крепость. Возвели ее в Колпаковке, но назвали Збурьевский ретраншамент. В ней было до 2 тысяч солдат гарнизона. И была церковь — та самая, в которой перед решающей битвой молился граф Суворов. Сам Александр Васильевич, наверное, очень желал, чтобы крепость стала городом. Во всяком случае в донесениях императорскому двору он употреблял стилистическую конструкцию: «пишу из Зберьевска». Но города не вышло.
Крепость просуществовала с 1776-го до 1793 года. В военных действиях участия не принимала (основные бои шли в районе Кинбурнской косы ниже по Днепру), но использовалась как база снабжения.
После упразднения ретраншамента гарнизон был выведен, но часть солдат осталась в селе, пополнив число местных жителей. Вообще так складывалось, что население Збурьевки росло по большей части за счет переселенцев из Полтавской губернии. Удивительно, но в их говорке до сих пор слышится характерное полтавское «ль» и «нь» («бульо мольоко, та скисльо»).
Село расположено на песке и на юге, а потому виноградное. Даже в советское время, селяне могли самолетом доставлять свой виноград в Питер и в Москву для продажи. Земля песчаная и растет там крупный, вкусный, породистый виноград. Там каждый селянин – спец. Но по внешнему виду не скажешь, что оно богатое.
Село полностью виноградарское. Даже самолеты фрахтовали коллективами для торговли фруктою в Ленинграде.
Продолжительность жизни была достаточно приличной. 70 лет не возраст, так- пацаны. За 90- нормально. Я говорю лишь за село, я не за весь Союз. Таких малых могли и за стол не пустить, когда взрослые сидят и 100 грамм не налить- рано. Пили вино как воду и вместо воды в жару, самогонку не гнали. Такая молодежь и не имела права голоса при решении любых семейных проблем. Обращались к ним на ты:
-«эй ты, Колька, ходи сюды (стой там)... Дуй луча рыбу удить».
Шел и ловил и несколько раз я с ним тоже. А "Колька" разве что в гражданскую не воевал, а в отечественную тонул, точно.
Слышал от бабули и от ее братьев и сестер в Ст.Збурьевке ( а я там был в 1958 году и их видел и кое что запомнил), что при царе не так уж и плохо жили. Они были люди простые и откровенные. Дураку всегда говорили- дурак и черное называли черным. Отсюда и ГП такой прямолинейный и шуток никогда не понимал. Плюс воинское воспитание. С серьезным видом переспрашивал:
-«это шутка, да»?
Потом бурчит:
-«ходят тут выдумывают всякую белеберду и людям голову морочат. Им всё хиханьки да хаханьки, а тут дело делать надо».
Помню рассказ Соколовой Ефросинии Васильевны о том, как будучи в Одессе (из Киева через Винницу и Бендеры) 9-10-го мая 1916 года, видела царя нашего –батюшку, Николая Второго с семьей:
-«Маленький, такой рыженький, на царя не похож вовсе»
Николай Второй о визите в Одессу пишет в своем дневнике:
«В 2 часа поехали дальше. Солнце чудно пригревало. В 5.45(надо полагать,- пополудни) прибыли в Одессу.Обычная встреча и великолепный поч. караул от 465-го Уржумского полка. Поехали в собор по знакомым улицам и оттуда в склад, где получают работу жены запасных. В поезд вернулись перед самым обедом. Вечером долго ходил по платформе с дочерьми;…»
10-го мая. Вторник.
«Встал в 9 час. Погода была отличная. В 10 1/4 отправились на смотр за лагерь на т. н. стрелковое поле. Участвовали: бригада 117 пех. дивизии — 465-й Уржумский и 466-й Малмыжский полки, три пех. полка 1-й Сербской добров. дивизии, 113-я арт. бригада и Черноморский конный п. Войска представились отлично, люди молодцами и лошади тоже хороши. С сербами здоровался и благодарил их и они отвечали по-сербски! На возвратном пути, против вокзала город устроил новый сад, в кот. мы посадили по дереву. Затем осмотрел всех предметов выделываемых Воен. промышл. комитетом здесь в Одессе. Завтракали поздно. В 3 часа поехали за город к морю. Осмотрели место производства йода и посетили Куяльницкий лиман для лечения нижн. чин. и Хаджибейский лим. для офицеров — под покровительством Аликс. Все хорошо устроено и окружено прелестными садами, кот. все в цвету. Вернулись через весь город в поезд в 6 час. Читал первые бумаги, пришедшие сюда. После обеда на станции собрались провожающие, также и дамы. В 9 час. уехали из радушной Одессы».
Визит в Евпаторию (16 мая 1916 г) заснят на кинопленку:
Таким образом, Сима могла видеть Николая Второго в любом районе города, по которому царь широко перемещался. Однако, наиболее вероятное место, это – вокзал, момент приезда императора. Фотографий обнаружить не удалось. Однако севастопольские (спустя два дня) фото есть.
Лицо ее от постоянного ношения хустки , выделялось непреходящим загаром, и до последних дней таким оставалось. Дома бабуля тоже сидела в ней. Невысокого, довольно полного, если не сказать толстого телосложения, c монгольским (или татарским) профилем и выражением лица, она имела специфический вид в любимом плюшевом черном полуперденчике, сапогах и темном платке. Такой вид в те годы и много позже имели многие женщины. Своего рода униформа, т.к. модой такое назвать язык не поворачивается. Посещать церковь в Черкассах не смогла из – за отдаленности и незнакомого прихода (ровесницы, приехавшие в городок верующими были только условно), а у себя в селе делала это регулярно. Имела специальные наряды для разных церковных дат. Имелся белый пиджак, юбка, косынка, туфли и такой же набор - черный Они не могли быть одеты ни при каких обстоятельствах, для других мероприятий. Четко знала все праздники заранее. До сих пор не могу понять, как у нее это всё получалось, ведь тут нужно делать кое-какие вычисления. Специальные календари не продавались, как сейчас.
Молилась полушепотом, как полагается, и крестилась часто (в смысле – осеняла себя крестным знамением при громе, другом испуге или при чем-то неприятном, да и так просто, думая о чем- то своем). Старалась соблюдать и другие элементы православного обряда. По нынешним меркам бабуля выглядела бы как набожная. Может это и звучит парадоксально, ведь считается, что ныне народы толпами возвращаются в лоно и к нему не имела отношения. Такое возвращение, по меньшей мере странно на фоне роста поголовного свинства. Под набожностью я понимаю, может быть, не столько выпячивание своей принадлежности к какой-либо церкви, конфессии (хотя и это тоже, недаром христиане не могут смириться друг с другом), сколько старательное, демонстративное, соблюдение правил атрибутики (кресты, иконы, свечи, посты). Ей, набожности, присуще полное и безоговорочное несогласие с любыми замечаниями по поводу догматов, с какой-нибудь критикой или попыткой найти точки соприкосновения при наличии различий. И это, как нам говорят ныне, в атеистической стране –СССР, где верующия, якобы, подвергались гонениям..
Эту крайность я могу объяснить или непониманием сути христианской веры или преднамеренным упорством, вызванным меркантильными интересами, когда человек желает достичь конкретных целей с помощью своей набожности, используя ее как рясу, посмотри на знакомые лица государственного бомонда по ТВ. Это происходит во всех странах бывшего СССР.
Набожность не отношу никак к состоянию души. Она, набожность материальна, а значит – вторична. Ею нельзя достичь того, что достигается взглядом, движением руки, вздохом, теплом души, без афиширования, как это и делала НИ. Хотя, может быть, по отношению к Симе я и не прав.
Глядя на все это, вера казалась мне чем-то мрачным и тяжелым для восприятия, угнетающим. Вера подменялась в веру в попов. Набожность отталкивает. От церкви исходил запах ладана, а черная ряса попов говорила о бренности и напоминала о кладбищах. Мне было жалко бабулю. Так было.
Держу в руках тетрадный в клетку листок – это часть молитвы и пробую разобрать буквы. Грамматику я сохраняю полностью, до последней буквы, как всегда.
" …Живый в помощи Вышняго в крове Попа небесного водворится , речетГосподи: заступник мой еси и прибежище мое. Бог мой , и уповаю на Него . Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна плещма своима осенитъ тя , и под крыле Его надеешися. Оружие и обыдет мя истина Его, не убоишися от страха нощного, от стрелы летящия во дни, от вещи вотме преходящия . от срящя, и беса полденнаго. Падет отстраны твоея тысящя и тма одесную тебе; к тебе же не приближется: обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешника узриши. Яко ты, Господи,упование мое: Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло,и рана не приближется телесе твоему; яко Ангелом своим заповесть о тебе , сохранити тя во всех путях твоих. На руках возмуть тя , да не когда приткнеши о камень ногу твою; на оспида и василиска наступиши и попереши льва и змия, яко мя упова, и избавлю и покрыю и, яко позна имя мое: воззовет ко мне и услышу его: с ним еси в скорбе , изму его , и прославлю его: долготою дней. Исполню его :и явлю ему спасение мое»
В воспитании детей была чересчур даже строгой. Наказывая их, ставила в угол коленями на горох, соль и др. сыпучие продукты. Била конечно, как рассказывал ГП часто и больно. Денег давала мало, – как говорил ГП, – одну-две копейки на ручку, перо или тетрадку и сдачу забирала. Навряд ли тогда могло быть по- иному .Такова была система воспитания . Никогда не поверю, что такая система давала положительные результаты, как некоторые утверждают . Потому как из нее выросла и революция и все остальное. Она говорила:
- «дети это мое говно- что хочу, то и делаю»,- целое мировоззрение, полученное, конечно ею от родителей.
И еще.
- « яйцо курицу не учит»,- из той же "философии".
Особенно пострадал от такого воспитания дядька Володька, натура , как я понимаю, несколько утонченная и ранимая душевно.
С Павликом, как она говорила, была счастлива, «жили с Павликом душа в душу» - и часто о нем вспоминала, и ведь прожила без него 25 лет .При разговоре о нем, снимала очки и вытирала слезы .Веселой ее и не помню.
Хотя, может быть, это было от ранения.
Поженились они в первой половине сентября 1916 г. (По интернет поискам можно предположить, что в мае 1916 года, когда там бывал Николай 1, и Сима могла его видеть.
Тогда молодая Сима работала служанкой, затем и горничной (это когда уже есть кто-то в подчинении) у богатой еврейской семьи в Одессе, которая держала ювелирную торговлю. Там ей посчастливилось (иначе не скажешь) видеть царя на вокзале. Она мне рассказывала, что он маленький и рыженький. Запомнилось даже ей, что охраны практически не видно было. Пароходом с мужем бывала в Румынии (Одесса – Измаил – Рини).
Хозяева снарядили приданое Симе что-то из постельных принадлежностей и нескольких золотых. О тех временах запомнился один то ли анекдот, то ли быль ( из собственного опыта). У неких господ был попугай , который рассказывал все им, что происходило дома в их отсутствие. Служанку не устраивало то, что хозяин становился в курсе каждый раз как к ней приходил жених. Однажды господа приходят, а попугай им говорит:
-"шила, шила, тай зашила. Шила, шила, тай зашила".
Не поняли его, пока он не сдох через несколько дней. Потом выяснилось, что у него оказалась зашитой задница. Молодая девица по незнанию другого способа решила таким образом избавиться от попугая. Эта история:шила, шила, тай зашила, слышана мною многократно от бабушки.
Дальнейшая судьба ее до 1954г. связана с Кравец П.В. : Одесса - Збурьевка- Севастополь. Домохозяйкой при нем.
-"Шо ты там робиш на мітафоне…Ой це мій голос, це ж я кажу, от видумали нехристі".
Долгие годы у б. Симы прошли, особенно после потери кормильца ,под знаком борьбы с невесткой –женой Володьки, Аней. Глупой борьбы, окончившейся раздором и для семьи большим уроном материальным и жертвами ранней кончины родных людей.
-"Бабуля, - спрашиваю я ее, - люди в космос летали и Бога не видели там"
-"Космонасы до Него не долетели", - после двухсекудной паузы заявляет она.
И это правда. Они - в другом измерении.
Слабое образование ли, специфическое воспитание, врожденные признаки, то ли, вызвали у нее странное отношение к своим детям. Мне жаль ее. Читаю письма и сопереживаю, стараюсь ее понять. ГП говорил о строгости воспитания, им полученного дома, а я вижу издевательства, и в итоге, можно сказать, ненормальства, усугубляющие некоторые моменты характера. Если бы это воспитание в детдоме было, то еще туда – сюда, но дома.
Слабое зрение (помню ее выпуклые, диоптрийно-сильные очки с толстелезными стеклами) усугубляет ситуацию. Еще и поэтому почерк у бабули еле читаемый. Из – за своих глаз она доставала, т.е. порой даже доводила маму НИ, а для этого нужно было приложить немалую энергию. Тогда у НИ почти лопалось терпение. Она при этом тихо выругивалась, как бы тьфу делала, вздыхала:
-охохонешки - хохо, или
- фух-фух-фух, - доставая ей моркву.
Еще раз глубокий вздох и долгая задумчивость. В такие минуты я не отвлекал маму своими пустяками, чувствовал, что ей нужно просто время и покой. Гневаться она (НИ) и не умела, а когда пыталась его (гнев) изобразить, то получалось совсем и не обидно. Обидно было ей, да я и сам доставлял таких минут немало. Обижали все, и ГП, но она не обижалась, все, сжигая в себе и сгорая при этом. Сегодня мы умные и понимаем, а тогда клепки не хватало.
Свежей морковкой круглый год (зимой- то с морковкой проблемы, а по тем временам, когда товар не покупали, а доставали - это омоним, и говорить нечего) лечилась Сима, считая ее влияние на зрение моментальным и неукоснительным. Съела и сразу лучше видишь. Не съела - не видишь. Ей бы морковочки свежетертой, т.к. катаракта замучила. Съела морковки,
-"осё, вже луча бачу, пасыби Нина".
Или:
-"ой, Нина, сивоня не ила морквы, тай бачу погано. Треба мабуть у полуклинику питы".
Ходила с удовольствием и операцию перенесла на глазу, катаракту. Операция практически улучшений не дала, но успокоение ЕВ на некоторое время дала.
Надо сказать, аппетит у нее был завсегда. В тарелке с борщом всегда проверяла наличие мосола с мясом наощуп, ложкой ища и (или) пальцем. При этом НИ не выдерживала и выходила. А я часто – густо отвечал ей, бабуле, грубо, так меня раздражало плямканье.
Из рассказов Григория Павловича.
«Всегда требовала от Нины подавать ей обед в моей тарелке тут же при ней, после того, как я поем. Страшно боялась, что невестка ее отравит.
Обе невестки были плохие. Враги они ей были. Единственно, что выручало, так это характер Нины человеческий. А Анька была строптивая, они были как коса на камень. В 1940 году в июле был в отпуске. Заехали в Севастополь после Подберезья. Времена были жесткие, город закрытый. Если опаздываешь с отпуска, то считай. Что ты не на работе, а под судом. 1 сентября нам нужно было быть в Улан Баторе. 28 августа я был на месте».
Последние годы разговаривала скрипучим, как старая несмазанная телега и жалобным голосом . ГП частенько прикрикивал на мамашу :
- «Цыц старая»,…
- «Сиди, мамаша, и молчи, тебя не спрашивают».
Скончаться довелось бабуле 20 августа 1979 г. в городке у нас. Тихо и мирно. Здесь в маленькой комнатке, перестроенной в 1970-м из кухоньки, она коротала дни. Из комнаты пахло последние годы тройным одеколоном, которым растирала почти непрерывно ноги. Невысокого, чуть более 1,5м роста, довольно полная, широкая в бедрах бабуля последние годы еле могла передвигаться. Регулярно покупала НИ ей только «Тройной» одеколон. Даже после 1995г. еще находили то там, то сям флаконы, затерявшиеся в те дни. Скромно говоря, бабуля принесла НИ много тяжелых минут. Несправедливо обвиняла ее в заговорах в прямом смысле против нее с цыганами. Не единожды и в пропажах вещей. При всем этом НИ Симу кроме как мамой не называла никак.
В Севастополе капитально обосновалась фамилия с 1933 года, хотя как понять , что жену дед нашел там же но в 1916 году? Стоит этот вопрос прояснить
В Сочи жил родной брат деда Павла - Петр. У меня имеется , видимо , последнее письмо к нам т.е. в Черкассы от 22.11.72г.Здесь он пишет ГП, НИ и всей семье:
«Письмо я от тебя получил из старой Збурьевке и был очень рад, что вы оба с Володей приезжали в Збурьевку хоронить мою сестру и вашу тетю Дарью Викторовну один я не смог приехать , ведь я тоже от Шуры получил телеграму о ее смерти но поехать ни как не смог у меня очень плохое здоровье ноги совершенно отказывают ходить с трудом только хожу в поликлинику с палочкой , которая от моей квартиры находится метров 100 не больше , ноги совершенно не хотят ходить. Врачи что не делают ничего не помогает , ванны никакие принимать нельзя все противопоказано, а только растирки а они ничего не помогают. Врачи говорят очень большое отложение солей и вообще отказываются лечить. В 1970 году к нам заезжала твоя дочь Лида с мужем , но они у нас были всего часа два Мы их просили чтобы они заехали на обратном пути но они так и не заехали, вероятно у них небыло на это время .Гриша напиши мне почему Володя после смерти своей жены перестал со мной переписку и не стал мне отвечать на письма. Может быть я его чем нибудь обидел. И еше напиши как вы живете чем занимаетесь большая у вас семья все ли здоровы. Я живу хорошо материально все у меня есть и кушать и одеться и увартира хорошая только одним плохо нет здоровья , вот уже четвертый год не могу никуда поехать и тепер уже наверно никуда и не поеду потому что улучшения никакого не предвидится а с таким здоровьем как сейчас ехать никуда нельзя. Гриша , может бытьс вашей семьи кто нибудь будет в Сочи так обязательно заходите ко мне я буду очень рад видеть вас у себя дома а то жить осталось уже очень мало и хотелось всех повидеть . Я и тебя видел когда ты еще учился в зенитной школе и с тех пор я тебя не видел. На этом заканчиваю письмецо. До свидания целую вас всех крепко. ПВ Кравец 22.11.72г.»
От себя добавлю, что Петра Викторовича я не видел никогда, да как и Сочи тоже, впрочем. От него остался сын Анатолий, которого я видел в Одессе у Федора Годыны, году 73-74, когда там учился в ОЭИС им А. Попова. Где его внуки? Ответ может дать только кто-то из Севастополя. Кто-то? Племянница моя, дочь Славика Кравца осталась,
